Изначально оно должно было быть только продолжительной философской беседой. Но потом нарисовался сонгфик на песню ниже, дискуссия уменьшилась, а пафосной жути добавилось.
Автор, в отличие от персонажа, дозу не получал!Тьма.
Кромешная, тёплая, почти осязаемая тьма. Везде, куда ни глянь, чернела бездна.
И он шёл сквозь неё, словно через разогретую смолу.
Глаза не хотели открываться. Не раз он пробовал разомкнуть веки, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Касался кончиками пальцев влажной поверхности глаз, но не ощущал даже жжения. Пробовал ощупать их, чтобы понять, открыты они, или нет. Но вскоре понял, что это бесполезно.
"Неужели... неужели я лишился зрения?.."
Он вытянул вперёд одну руку. Раскрытая ладонь прошла сквозь темноту как через вязкий кисель, прочувствовав сам мрак на ощупь. Ступни опускались на что-то мягкое, ледяное и вязкое, тянущее вниз. Поверхность под ногами словно высасывала его силы, физические и моральные. Он продвигался, увязая в «почве», спотыкаясь о склизкую массу от слишком быстрых движений, но не падая. А во рту был сладковатый привкус, странный, навязчивый, чуждый. Такой появлялся всякий раз, когда он подвергался воздействию эманаций варпа – хоть одна тварь всегда пыталась совратить преданного воина Императора.
Так странник и пошёл – на ощупь, небольшими шагами, выставив руку перед собой. Наверное, со стороны он напоминал бы лунатика.
«Впрочем», - усмехнулся он про себя, - «Я и есть лунатик…».
Он точно знал, кто он такой. Помнил, откуда родом, за что сражался, как жил и каким был человеком. Понимал, что необходимо двигаться вперёд. Но он заблудился, не предполагал, что ждёт его в конце дороги. Не представлял даже, когда этот конец придёт. И каким он будет.
Оба сердца бешено колотились, будто пытаясь выпрыгнуть из грудной клетки. Дыхание участилось, головокружение и тошнота не отступали. По спине, покрытой старыми шрамами и совершенно новыми ранами, градом катился холодный пот. Ноги, мышцы которых свела судорога, подкосились, и он, наконец, упал.
Колени коснулись странной «почвы», мгновенно опустившись в чавкающую липкую массу. Путнику не хотелось знать, чем же на самом деле являлось это отвратительное желе. Чем бы ни было, оно отбирало у него энергию. Руки погрузились в трясину по локоть. А вот вынуть их никак не выходило.
Застрял. Застрял в непонятной «почве», ослепший, уставший и беспомощный. Потерявшийся во тьме странник.
Но, быть может, ему ещё удастся выкарабкаться?
Рывок – и он завяз ещё глубже. На этот раз трясина уже доходила ему до груди. Жижа почти доставала до кончиков слипшихся от пота прядей волос. Приторный привкус стал ещё нестерпимее. Спина буквально горела от острой боли.
Он на грани потери сознания. Но надо хоть как-то попытаться выбраться…
- О мой примарх, отец, - он смог произнести эти слова только шёпотом, - О Император Человечества, защитник всего нашего рода… Я знаю, что виновен перед вами… знаю, что порча отягощает мою душу… и что недостоин вашего снисхождения… - снова рывок. Снова он погружается глубже. – Но всё же прошу вас… не лишайте остатков сил… позвольте… - ещё одна безуспешная попытка, и вязкое месиво подступило к самому горлу, – искупить свои грехи перед вами… и даруйте достойную смерть… - резкий вздох не насыщает лёгкие кислородом. Голова кружится. Последняя попытка…
Внезапно он увидел мягкий белый свет, который сверкнул прямо перед его глазами. Всё ярче и ярче, он будто поглощал всю тяжесть, скопившуюся на душе странника. Свечение окружило всего его, сомкнувшись за спиной и оставив только самого путника.
«Наверно, так и умирают… Наверно, я уже погиб и сейчас меня будут судить…» - проносится в его голове.
- Нет, - он услышал голос. Успокаивающий, негромкий и… такой родной, - Ты жив. И никто тебя пока судить не будет.
Путник оглянулся.
И тут же опустился на колени.
Над ним возвышался гигант в полном комплекте тёмно-синей брони. Изящная золотая отделка, лавровый венок на голове и ниспадающий до пят алый плащ указывали на высокое положение воина. Он был без шлема. Открытое лицо с благородными чертами, смугловатая гладкая кожа, волосы цвета красного золота, высокий лоб и внимательный взгляд бирюзового оттенка глаз были давно знакомы страннику. Почти каждый день во время обучения ему доводилось видеть портреты стоящего перед ним героя.
Робаут Жиллиман, примарх Легиона Ультрамаринов и родоначальник многочисленных Орденов-наследников, автор Кодекса Астартес и верховный правитель пятисот миров Ультрамара. Личность, окутанная легендами.
И ещё одно – он был безоружен.
- Орфей, - строгое выражение лица сменилось истинно отеческим, - Встань, сын мой.
- Н-не могу, мой повелитель… - голос Десантника был хриплым от напряжения и пережитого потрясения. Сам он склонил голову так низко, как только мог. – Я недостоин.
- Ты считаешь, что запятнан скверной. Что весь мир во главе с Орденом от тебя отвернулись. Верно? – примарх всё ещё стоял над коленопреклонённым Ультрамарином. – Думаешь, что недостоин быть услышанным. Но это не так.
- Что вы имеете в виду? – Орфей всё ещё стоял с опущенной головой. Его слова были тихими и неуверенными.
- Что ты всё ещё один из Ордена, - ответил Робаут Жиллиман, - Что ты не утратил верности идеалам Империума. Ты до сих пор сражаешься за них. Ты… верный.
- Но… я много раз нарушал Кодекс… Ваш Кодекс! Священный закон Космодесанта! Не раз пришлось делать такое, после чего многие желали бы моей смерти. Я еретик. Я грешник, которому нет прощения.
В тот же миг он почувствовал, как обе руки отца берут его за плечи и осторожно поднимают. Только тогда Ультрамарин отважился поднять глаза и встретиться взглядами с Жиллиманом. Тот выглядел спокойным. Примарх притянул Орфея к себе и обнял. Блудный сын почувствовал, как широкая ладонь правителя Ультрамара опускается на его макушку и аккуратно поглаживает.
- А помнишь, что говорил тебе как-то раз один дредноут? – примарх не отстранялся, скорее наоборот – прижал к себе Орфея чуть сильнее.
- Что… плоть слаба, но дух силён? – медленно проговорил Ультрамарин.
- Верно. А из этого следует…
- … что порча – ничто в сравнении с идеалами, за которые сражаешься?
- Именно так, - улыбнулся примарх. Космодесентник наконец-то смог заглянуть ему в лицо. Лицо настоящего стратега, расчетливого и мудрого. Лицо отца, строгого, но справедливого и доброго, - Ты усвоил это, Орфей?
- Да, отец, - он тоже улыбнулся. Неуверенно, полу-испуганно, но не без надежды, - Запомню это на всю жизнь.
- Хорошо, - Жиллиман ещё раз оглядел Ультрамарина с головы до ног, - Теперь ты можешь идти. Идти с чистой совестью, ничего не боясь, - руки примарха неторопливо опустились. Он скрестил их на груди.
Орфей уже обернулся, чтобы пуститься в обратную дорогу, но мимолётная мысль заставила его ещё раз посмотреть на Робаута.
- Отец… а почему вы без оружия?
- Буду я ещё приходить с мечом на встречу с собственным сыном, - примарх подмигнул Десантнику.
Получив одобрительный кивок, Ультрамарин зажмурился, повернулся и…
… очнулся.
- Зря ты ему ещё одну дозу вколола, - прозвучал укоризненный голос, приглушённый, словно говорили сквозь плотную ткань, - Молодцом держался, а тут на тебе – плакал, словно дитё.
- Нормально! – авторитетный тон Даэдры окончательно разрушил стену между двумя реальностями. – Он Десантник, жить будет. И ты сам говорил это, Гефастий. А, кстати, он проснулся.
- ОРФЕЙ! – на грудь ещё слабо соображающего Ультрамарина тут же бросилась Кастала. – Ты как? Сильно голова кружится? Спать не хочешь? А видения? – девушка сейчас более всего напоминала заботливую мать, уж очень нежным взглядом она его одарила. – Видения были?
- Дай ты ему отдышаться, - хихикнула Слаанешитка, - А то у ультрамаринчика, видимо, ещё глюки не до конца кончились.
Она протянула Орфею стакан воды. Только сейчас он осознал, насколько хочет пить. Не обращая внимания на внутренний голос, заявлявший, что это опасно, Десантник осушил всю склянку залпом.
- Спасибо тебе, - выдохнул он.
- Да не за что, - Даэдра самодовольно улыбнулась, - Если тебе интересно, ты накачан более чем двумястами граммами тридцати с хвостом видов наркотиков. Хорошо превозмогал целых двадцать пять инъекций. Далее… творилось нечто невообразимое. Тебя угораздило разрыдаться, попытаться убиться о лабораторный стол и выкарабкаться чуть ли не с того света – остановка дыхания, причина неизвестна. К слову, тебя Кастала спросила, не было ли видений. Я спрашиваю о том же.
- Отец мой заходил, - произнёс Ультрамарин, с трудом переварив поток информации.
И – тишина. Все стояли с глазами с медаль за отвагу. Все кроме Слаанешитки, которая весело хмыкнула.
- И как? – поинтересовалась капитан. – Говорил тебе что-нибудь?
Последовала пауза. Долгая, тяжёлая.
В конце концов Орфей принял сидячее положение, медленно выдохнул и сказал:
- Говорил. Что я невиновен.
Автор честно не знает, посещал ли на самом деле примарх своего сына. Будем считать, что такое событие вполне могло произойти. Ибо в этой Вселенной возможно всё...
Драббл по O&D, №1
Изначально оно должно было быть только продолжительной философской беседой. Но потом нарисовался сонгфик на песню ниже, дискуссия уменьшилась, а пафосной жути добавилось.
Автор, в отличие от персонажа, дозу не получал!
Автор, в отличие от персонажа, дозу не получал!